Тюремные люди. Вор

О тех, для кого что тюрьма, что воля - все одно

Он отзывается на имя Рустам, хотя в его карточке написано иначе. Однако и это вранье, он в тюрьме по поддельным документам, чего не скрывает.

Говорит, когда сказал «следаку», что зовут его иначе и что уже отбывал срок в России, тот замахал руками: «Заткнись. Не вздумай сказать судье. Мне вернут твое дело и не пустят в отпуск…»

- А мне чего? – пожимает плечами Рустам. – Ему не надо, и мне не надо. Осудили как «первохода», поэтому сюда и попал. Знал бы – никогда бы не согласился.

- Что, на «строгом» лучше?

- А то, - жмурится от приятных воспоминаний он. – Сидел в Краснодаре, все было, выходить не хотел. Начальник так и сказал: «Зачем тебе УДО, чего тебе не хватает? Сиди! Я и сидел…

Рустам по национальности таджик, по профессии – вор. «Профессию» свою любит и, чувствуется, ни на что не променяет. Ему уже под 40, но попался только во второй раз. Дали четыре года. Он считает произошедшее приемлемым «профессиональным риском».

- Вообще-то «прихватывают» частенько, - признается он. – Мы ведь обычно рынки грабим, склады, берем помногу. ППСники знают, где нас ждать. Но обычно договариваемся. А здесь – сам дурак, денег с собой не взял. Вот откупиться и не получилось. Новички. Были бы кто знакомые – я бы им потом завез…Не повезло…

Рустам вообще любит рассказывать истории. Мы в цеху работаем рядом. Скучно. Слушаю с интересом.

- Вот было раз. Дали нам «наводку» на склад, сказали, там в сейфе деньги. Мы наняли «Газель», водиле пообещали расплатиться после дела. Открыли склад, видим – восемь сейфов. Загрузили все. Заодно покидали ящики с маслом, медом, повидлом – то, что было на складе. Ну ведь не гнать же полупустую машину.

Рустам ищет в моих глазах понимание. Невольно усмехаюсь. Рассказчик удовлетворен.

- Доехали до места, выгрузили сейфы, водила ждет на улице. Мы сейфы вскрываем – денег нет. Вообще нет. Бумажки, печати – ерунда. Думаем, как сказать водиле, ведь не поверит. Делать нечего, выхожу к нему. Говорю, так, мол, и так, сейфы пустые, ты уж не сердись, забирай продукты. Водила кивает, смотрит на меня с жалостью, говорит: «Вы ведь всю ночь мучились, возьми», - и протягивает несколько купюр из своего кошелька. Беру. Иду к своим. Эта пара тысяч оказалась очень кстати.

Посмеялись вместе.

- Чем будешь заниматься после?

Рустам не скрывает:

- Съезжу домой, поменяю паспорт, а затем либо опять в Москву, либо через Турцию – во Францию. Там много знакомых. Помогут.

- По прежней «специальности»?

- А что я еще умею?

Спустя месяц мы прощаемся. Рустама выпускают по УДО, он обещает писать. И вскоре получаю коротенькое письмо с фотографией: довольный жизнью, слегка уже округлившийся Рустам на фоне чистеньких домиков. На заднем плане – море.

Обратного адреса нет, но ребятам пишет регулярно, передает приветы.

Текст: Михаил Ходорковский, ИК-7, Сегежа, Карелия


По материалам "The New Times", 13-19.05.2013

Источник: khodorkovsky.ru